Источники обычного права казахов

Источниками обычного права казахов XV-XVIII вв. являются:

1. правовой обычай (эдет, зан);
2. судебный прецедент (бидiн билiгi);
3. положения съездов биев (ереже).

Несмотря на то, что казахи признавали себя мусульманами, ша­риат не играл большой роли в правовой системе. Этому способст­вовала принадлежность степняков к ханифитскому толку суннизма, признающему самостоятельное значение обычного права там, где экономические и социальные отношения не соответствовали нормам шариата.

Правовой обычай. Обычай, как регулятор общественных отно­шений людей, является самым древним комплексом нормативов поведения. Будучи продуктом этих отношений, сформировавшись и развиваясь внутри самого общества обычаи наиболее полно соответ­ствовали экономическому базису кочевого хозяйства.

Обычаи, санкционированные государственной властью, превра­щались в правовой обычай, носивший у казахов название эдет или зан. Кроме того, использовались термины жора, жаргы, жол. Пе­риодически правители казахского ханства предпринимали попытки кодификации обычного права. Наиболее ранняя из таких попыток относится к началу XVI века, ко времени правления Касым-хана. Кодекс известен как «Косым ханнын каска жолы» (Истинные уста­новления Касым-хана). К сожалению записи изложений этого законо­дательного акта до нас не дошли, однако некоторые ученые считают, что он состоял из пяти разделов:

1. нормы регулирующие права собственности;
2. нормы уголовного права;
3. нормы права, связанные с военным делом (повинности, прин­ципы формирования военных формирований, раздел военной до­бычи);
4. нормы международного права и посольский этикет;
5. нормы внутриобщинных и межобщинных обязательственных отношений.

В начале XVII века, во время правления хана Есима, был раз­работан новый кодекс, известный как «Есiм ханнын ескi жолы» (древние установления Есим-хана). Принятие его происходило одно­временно с серьезным реформированием политической системы Казахского ханства, поэтому можно предположить, что в законах Есим-хана нашли отражение изменения, произошедшие в казахском обществе в этот период.

Более известна попытка кодификации обычного права, принятая при правлении хана Тауке в конце XVII века. Кодекс, разработанный известными биями при Тауке-хане, получил название Жети Жаргы (семь установлений). До наших дней дошли только некоторые фрагменты этого кодекса, записанные в первой половине XIX века Г.Спасским и А.Левшиным. Тем не менее, анализ правовых норм, существовавших в казахском обществе в XVIII-XIX веках позволил некоторым исследователям считать, что Жети Жаргы состояло из семи разделов:

1. нормы, регламентирующие права собственности на пастбища и водоемы (жер дауы);
2. нормы, регламентирующие имущественные и личные права вдов и сирот, а также обязательства по отношению к ним общины и родственников (жесiр дауы);
3. нормы семейно-брачного права;
4. нормы, регулирующие судебный процесс;
5. нормы права, связанные с военным делом и управлением государством;
6. нормы уголовного права, предусматривающие выплату штрафа

— айып,

7. нормы уголовного права, предусматривающие выплату штрафа

— кун.

Судебный прецедент. Правовые обычаи постоянно дополнялись и изменялись практикой суда биев (бидiн билiгi), также бывшей од­ним из источников казахского обычного права. Решения известных биев по сложным делам, или делам, не регламентированным право­вым обычаем, служили образцом для разрешения подобных дел в будущем, приобретая характер прецедента. Наиболее оригинальные и интересные приговоры сохранялись и передавались изустно в фор­ме изречений — билер созi и известны по фольклорным источникам.

Положения съездов биев. Некоторые сложные, затрагивающие интересы разных объединений дела рассматривались не одним бием, а коллективом судей. Коллегиальный суд, состоящий из пяти — шести биев, назывался жугунiс, а съезд десяти — двадцати биев — кенес. Пре­жде, чем приступить к рассмотрению дел, бии договаривались об об­щих нормах права, которыми они будут руководствоваться. Эти поло­жения назывались ереже и в большинстве случаев не записывались.

Суд и судебный процесс

В казахском обществе XV-XVIII вв. основной судебной властью обладал суд биев. Юридически выполнять функции бия мог любой свободный общинник, обладающий достаточным авторитетом, зна­нием норм обычного права и красноречием. Кроме того, высшей судебной властью обладал хан, имевший право пересматривать реше­ния суда биев.

В казахском обычном праве дело не могло возбуждаться по факту преступления, процесс начинался только по инициативе потерпев­шего. Истец именовался даулаушы или талапкер, а ответчик -жауап беруии или жауапкер. Кроме того в процессе участвовали представители истца и ответчика, свидетели — айгак и присягатели -жан берушi. Суд по казахскому обычному праву был гласным, со­стязательным, все дела, как уголовные, так и гражданские имели исковый характер.

Бии выбирались по взаимному соглашению сторон, причем бию мог быть дан отвод, но только до начала процесса. Рассмотрение дела начиналось с обряда бросания перед судьей плетей истцом и ответчиком. Это символизировало согласие обеих сторон с составом суда и согласие с будущим решением бия.

Попытка отвода бия после бросания плетей или препятствование судопроизводству наказывалось, виновного могли избить его же плетью.

Прежде чем начать процесс, бий предлагал сторонам примирение и в случае отказа начинал слушанье. Обычно это происходило при большом стечении народа, причем не только заинтересованных лю­дей, но и всех желающих.

Суть дела излагалась в устной форме истцом или его представите­лем, ответчик также мог изложить свою версию сам или через пред­ставителей. В их роли выступали чаще всего красноречивые и знакомые с нормами обычного права одноаульцы. Бий мог вызвать свидетелей, явка которых обеспечивалась заинтересованной сто­роной.

Казахское обычное право предусматривало различный подход к свидетелям в зависимости от их социального статуса. Не прини­мались свидетельства женщин, ближайших родственников истца и ответчика, несовершеннолетних, лиц, подвергавшихся телесным наказаниям, а также лиц, признанных сумасшедшими. Свидетельства рядовых общинников имели доказательную силу только после того, как честность свидетелей подтверждалась присягой. Свидетельства же султанов, биев и других влиятельных лиц принимались без при­сяги. Жети Жаргы определяли, что «для удостоверения в преступ лении требуется не менее двух, а иногда трех свидетелей».

Институт присяги. Одним из важнейших институтов судебного процесса в казахском обычном праве был институт присяги — жан беру. К нему прибегали в случае невозможности другими путями выяснить истину. Интересно, что присягали не сам истец и ответчик, а их родственники по выбору противной стороны. При этом пред­почтение отдавалось известным, уважаемым людям, желательно незнакомым с обстоятельствами дела. Различалось два вида присяги

— доказательная и очистительная. Доказательная присяга требова­лась от свидетеля истца. Очистительная присяга приносилась сторо­ной ответчика. Присягатель должен был в торжественной обстановке поклясться в невиновности обвиняемого. Обычно при малейшем со­мнении присягатель отказывался от присяги, т. к. если впоследствии выяснялась его ошибка, он нес ответственность как лжесвидетель, объявлялся вне закона, его имущество и скот могли быть безна­казанно разграблены. Отказ присягателя от очистительной присяги автоматически вея к вынесению обвинительного приговора.

Приговор бия выносился устно, после его объявления проводился обряд алажiп — разрезание пестрой веревки, символизирующий за­вершение судебного процесса. Бий получал вознаграждение бийлик

-10% от суммы иска и все штрафы, назначенные нарушителям про­цессуальных норм во время суда.

Исполнение судебного решения. Исполнение решения суда биев возлагалось на ответчика, однако, при отказе истца выполнять при­говор, прибегали к институту барымты — насильственного угона скота. Барымта была законной процессуальной нормой, если она соответствовала следующим требованиям:

1. совершалась с ведома бия, вынесшего приговор и правителя общины истца;
2. истец открыто заявлял противной стороне о намерении силой добиться исполнения приговора;
3. количество угнанного скота примерно соответствовало сумме иска.

Барымта часто сопровождалась нанесением телесных поврежде­ний представителям той или иной стороны и даже убийствами. В случае травмирования или гибели кого-либо из инициаторов барым-ты виновные несли уголовную ответственность, если же погибали или получали ранение защищающиеся от барымты, это не влекло за собой ответственности.

При многократных взаимных угонах скота и невозможности определения правомерности барымты, суд биев прибегал к при­мирению сторон — салават.

Обжалование решений суда. Проигравшая в суде биев сторона имела право на обжалование приговора в ханском суде. Если хан подтверждал решения бия, то жалобщик обвинялся в попытке опоро­чить судью и подвергался телесным наказаниям. Если же хан сомне­вался в справедливости приговора, вынесенного бием, то он предла­гал пересмотреть дело.

Гласность судебного процесса и зависимость авторитета бия от справедливости вынесенных им решений, вели к невозможности злоупотреблений со стороны биев и стремлению выносить при­говоры, максимально удовлетворяющие обе стороны. Таким образом, целью суда был не столько поиск истины, сколько примирение сторон и прекращение конфликта.

Уголовное право

В казахском праве не было специального термина для обозначе­ния понятия преступление. Вместо него использовались понятия жаман ic, жаман кылык, (дурной поступок), кунэ (грех) или жа-зык (вина). Преступлением считалось любое нанесение морального и материального ущерба. Соответственно любой поступок, если по­терпевшая сторона не заявляла в суд или забирала иск, не считался преступлением.

Казахское обычное право выделяло преступления без умысла -кателiк (ошибка) и преступления, совершенные недееспособными лицами — уакига (происшествия), ответственность за которые несли родственники преступника. Наличие злого умысла — жаман ой или кастык, усиливало ответственность, если же преступление было совершено в состоянии аффекта, то ответственность смягчалась.

Казахское обычное право не различало степеней соучастия в пре­ступлении. Главный виновник — кунекер, подстрекатель — азгырушы и пособник — комекшi несли равную ответственность.

Наказания. В XV-XVIII вв. в обычном праве различались сле­дующие виды наказаний — жаза:

1. смертная казнь;
2. телесные и позорящие наказания;

3.кун;

4. аиып;
5. выдача виновного стороне потерпевшего;
6. изгнание из общины.

Смертная казнь применялась достаточно редко. К ней пригова­ривались виновные в убийстве и изнасиловании замужней женщины или просватанной девушки. При согласии потерпевшей стороны смертная казнь могла быть заменена куном.

Телесные и позорящие наказания применялись за преступления против религии (богохульство, нарушение клятвы и т. п.) и отдельные преступления против личности. Так, например, к телесным наказани­ям могли приговорить детей, оказавших непочтение родителям.

кун являлся одним из основных видов наказания, применяв­шихся в случае убийства и нанесения тяжких телесных повреждений. Он представлял собой выкуп, величина которого зависела от социаль­ного статуса потерпевшего и тяжести преступления. Убийство рядо­вого общинника наказывалось выплатой 1000 баранов, 200 лошадей или 100 верблюдов. За убийство рядового султана, бия, батыра пола­галась выплата полуторного или двойного куна. В случае убийства влиятельного султана — правителя назначался семикратный кун.

Цена жизни женщины равнялась половине цены жизни мужчины. Тяжкие телесные повреждения, повлекшие полную нетрудоспособ­ность, наказывались полным куном, повреждения глаз и языка -половиной, правой руки или ноги — четвертью, а левой руки или ноги — одной восьмой куна.

Половина куна могла взыскиваться шестью хорошими вещами -алты жаксы — рабами, оружием, охотничьим беркутом, отборным скотом. Кун выплачивался не самим виновным, а всей его общиной.

Аиып назначался за большую часть имущественных преступ­лений и ряд преступлений против личности. Аиып представлял собой штраф, выплачиваемый тогызами — девятью головами скота или ценными вещами. Различались следующие виды штрафов:

1. Бас-тогыз включал в себя верблюда и восемь голов скота других видов;
2. Орта тогыз, начинающийся с лошади;
3. Аяк тогыз, начинающийся с быка;
4. Токал тогыз, включающий в себя только баранов;
5. Аиып ат-шапан — лошадь и дорогой халат.

Скот мог заменяться равноценными вещами или рабами. Обычно кража скота наказывалась выплатой аиыпа в три тогыза сверх воз­вращения украденного или его стоимости, однако сумма штрафа могла варьировать в зависимости от тяжести преступления.

Выдача виновного стороне потерпевшего применялась в случае нежелания родственников виновного выплачивать кун или аиып. В этом случае осужденного могли заставить отрабатывать стоимость штрафа или выкупа, либо наказать по своему усмотрению вплоть до смертной казни.

Изгнание из общины, сопровождающееся конфискацией имуще­ства, применялось в случае принятия чужой веры или рецидивах противоправного поведения. В этом случае виновному отрезали полы одежды и изгоняли из общины, объявляя его вне закона. Любое действие против изгнанного вплоть до убийства не преследовалось по закону.

Как мы видим, уголовное обычное право казахов отличалось гуманностью и основными видами наказаний были имущественные компенсации как за преступления против личности, так и за иму­щественные правонарушения.

Семейно-брачное право

В XV-XVIII вв. у казахов господствовала малая индивидуальная семья, состоявшая, как правило, из супругов, престарелых родителей и не вступивших в брак детей. Существование большой патриар­хальной семьи противоречило особенностям кочевого скотоводчес­кого хозяйства, требовавшего дисперсного размещения хозяйства, особенно в зимнее время.

Главой семьи считался муж, обладавший правом распоряжения всей собственностью, однако, не в ущерб интересам других членов семьи. Жена распоряжалась собственностью наряду с мужем. Вдова получала права главы семьи до совершеннолетия сыновей при усло­вии проживания среди родственников мужа.

Правовое положение детей. Обычное право строго регламен­тировало правовое положение детей. Достигшие совершеннолетия и женившиеся сыновья имели право выделиться и создать новую семью, получив часть имущества и скота отца — еншi.

Размер надела зависел от состоятельности отца. Младший сын кенже являлся основным наследником и не выделялся. После смерти отца, выделенные сыновья уже не могли претендовать на часть на­следства. Лишить права енши отец не мог, сыновья, имеющие право на выделение, могли обращаться в суд с его требованием.

Права дочерей были значительно уже. Отец обязан был выдать их замуж с приданым, после чего дочери не имели права на наслед­ство. Незамужние дочери имели право на половину надела сыновей.

Наследование по завещанию у казахов отсутствовало, перво­очередными наследниками были сыновья, жены, братья и близкие родственники по отцовской линии. Только треть имущества можно было завещать по своему усмотрению.

Правовое положение женщин. Кочевой образ жизни, требовав­ший активного участия женщин в производственной деятельности, обусловил большую свободу казашек в семье и общественной жизни. Вместе с тем казахское обычное право предусматривало полигамию. Адат не ограничивал, подобно исламу, количество жен, большая часть семей была парными, и лишь состоятельные казахи могли себе позволить двух жен. Большее количество жен было редкостью. Старшая жена — бэйбише пользовалась более широкими правами по сравнению с младшей — токал, но каждая жена в обязательном порядке выделялась в отдельное хозяйство.

Обычное право оговаривало обособленность имущества жены. Она была собственницей своего приданого и скота, полученного от мужа при выделении в самостоятельное хозяйство. Муж не имел права распоряжаться приданым жены, при разводе приданое остава­лось за ней.

Формы брака. Адат запрещал брак между родственниками по отцовской линии до 7-го колена. Исключение составляли лишь сул­таны и кожа. Обычное право знало следующие основные формы брака, тесно связанные друг с другом:

1. калымный брак (калын мал);
2. безкалымный брак (бел куда);
3. колыбельный сговор (бесiк куда);
4. обменный брак (карсы куда);
5. брак с похищением;
6. брак с отработкой;
7. левиратный брак (эмангерлiк);
8. сороратный брак (балдыз алу).

Основной и господствующей формой брака был калымный брак, т. е. женитьба путем сватовства и выкупа невесты за калым. Пе­реговоры родителей жениха и невесты о будущем браке, размере калыма, приданом, расходах на свадьбу и т. п. завершались заклю­чением договора куда тусер, скреплявшегося употреблением особого ритуального блюда куйрык-бауыр. После этого сватовство юридически считалось свершившимся. Сватовство и ответное посе­щение дома отца жениха сопровождалось подарками обеих сторон — кит. Полная уплата калыма юридически означала оформление брака, после чего устраивалась свадьба в аулах невесты и жениха.

Безкалымный брак практиковался в довольно редких случаях, когда двое мужчин заключали договор побратимства — тамырлык,. При этом они заранее договаривались поженить своих будущих детей без уплаты калыма. К колыбельному сговору прибегали семьи сред­него достатка. При нем размеры калыма были значительно меньше, чем при обычном калымном браке. При обменном браке общины заключали два перекрестных брака, при этом калым не выплачивал­ся. Все же остальные обряды и обычаи, характерные для обычного брака при безкалымном, обменном браке и колыбельном сговоре сохранялись.

Обычное право знало несколько вариантов брака с похищением, причем отношение адата к ним было различным. Похищение жени­хом засватанной невесты при нарушении ее отцом условий сватовст­ва не считался тяжким преступлением, особенно при уплаченном калыме. В этом случае сторона жениха ограничивалась выплатой небольшого штрафа и примирением со стороной невесты.

Похищение засватанной чужой невесты считалось тяжким пре­ступлением. Если девушка оставалась у похитителя, он обязан был уплатить штраф в размере двойного калыма, а в случае ее возврата прежнему жениху штраф равнялся сумме калыма. Если родственники невесты были причастны к похищению, то они полностью возвраща­ли калым жениху и платили штраф.

Похищение не засватанной девушки с ее согласия сопровождался обращением к ее родителям с просьбой о прощении и уплатой штра­фа. В этом случае начиналась обычная процедура сватовства и же­нитьбы, но родители невесты могли отказаться от выделения придан­ного. Похищение без ее согласия считалось тяжелым преступлением, виновные подвергались большому штрафу.

Не имеющие родственников мужчины нередко прибегали к браку с отработкой за калым. В этом случае жених работал в семье отца невесты до тех пор, пока не вносил весь выкуп и после женитьбы оставался в аулетестя. Такого приемного зятя называли куш куйеу (рабочий зять). Отсюда произошло и их насмешливое прозвище кушiк-куйеу (зять-щенок).

Одной из древних форм брака, бытовавшей с древних времен был левиратный брак эменгерлiк. Согласно обычному праву в случае смерти мужа вдова должна была выйти замуж за его братьев или других близких родственников — эменгеров. Целью данной формы брака было желание сохранить хозяйство от дробления и оставить детей в общине отца. Предпочтение отдавалось брату-близнецу, затем другим братьям, а при их отсутствии — двоюродным братьям. Вдова имела право выбора, в этом случае имеющие право на аменгерский брак братья получали от избранника подарки. Если вдова имела детей, она могла отказаться от вторичного замужества, оставаясь главой семьи до совершеннолетия сыновей. Обычное право пред­усматривало возможность брака вдовы с мужчиной другого рода, в таком случае он должен был уплатить общине бывшего мужа калым и, кроме того кун за взрослого мужчину. Аменгерство распространя­лось не только на жену, но и на невесту, за которую уплачен калым.

В случае смерти жены муж имел право жениться на не засва­танной младшей сестре жены. Однако ее отец имел право отказать в женитьбе, т. к. сороратное право не было таким же обязательным, как и левиратное. В случае согласия отца выплачивался уменьшен­ный балдыз калын и половинное приданое.

Кроме основных форм брака у казахов в XV-XVIII веках практи­ковались браки на пленницах, захваченных в войнах. В этом случае процедура брака была упрощенной, калым и приданое отсутствова­ли, часто пленницы были на правах наложниц, становясь законными женами только после рождения детей.

Калым и приданое. Размеры и состав калыма — выкупа за невесту, различались в зависимости от региона и состоятельности брачу-ющихся сторон. В Западном Казахстане калым выплачивался жиыр-ма, т. е. двадцатью кобылицами. Самый высокий выкуп равнялся шести жиырма, каждый из которых мог заменяться на 60 овец или 4 верблюдов. В Среднем и Старшем жузах размеры калыма равнялись 7,17,27,37 или 47 головам скота. Самым распространенным был калым кырык,жетi — 47 голов, в составе которых были две приплаты

— басы жаксы (хорошее начало) и аягы жаксы (хорошее окончание), составлявшее в сумме до 9 верблюдов. Каждый верблюд равнялся пяти лошадям, поэтому калым доходил до 77 кобылиц. Семьи средне­го достатка платили калым в 27-37 лошадей, а бедняки — дiмалак, калын — символический подарок. В состав калыма могли входить также рабы и рабыни, оружие, ценные вещи, виды скота могли за­меняться другими. Так, вместо одной кобылицы можно было дать 4-5 овец, а вместо верблюда — 20 овец. Кроме того, калым можно было уплатить деньгами или драгоценностями. В состав приданого

— жасау, входило все движимое и недвижимое имущество, отдавае­мое отцом невесты молодой семье при выдаче ее замуж. Состав при­даного не определялся так же строго, как состав калыма, однако в него входили свадебная юрта — отау, комплекты одежды, постельные принадлежности, утварь, домашний скот, головной убор невесты -сэукеле, часто украшавшийся драгоценностями и стоивший очень дорого. Обычно приданое примерно соответствовало размеру ка­лыма.

Таким образом, семейно-брачное обычное право казахов было полностью приспособлено к полукочевому скотоводческому хозяйст­ву и соответствовало социально-экономическим отношениям, гос­подствовавшим в обществе.

Право собственности

В казахском обычном праве отсутствовала частная собст­венность на пастбища. Земля была только в собственности кочевых коллективов, причем наиболее строго разграничивались зимние пастбища, находившиеся в собственности минимальной общины. В собственности расширенных общин находились водные источники и прилегающие к ним пастбища. Земли, не используемые в хозяйст­венной деятельности, находились в собственности ассоциации об­щин.

Важное значение в казахском обычном праве играло право перво-захвата, распространявшееся на естественные водопои. Заключа­лось оно в том, что право пользования водопоем и прилегающими к нему пастбищами принадлежало той общине, которая первой зани­мала его при возвращении с зимней стоянки. Право первозахвата не распространялось на искусственные источники водоснабжения -колодцы, находившиеся в собственности той общины, которая их создала.

В обычном праве различались право собственности на землю, носителем, которого была община, право пользования пастбищами отдельных хозяйств и право распоряжения пастбищами, находив­шееся в руках правителей общин — старшин, биев и батыров. При этом они не могли распоряжаться собственностью общины в ущерб другим общинникам.

Все земельные споры решались судом биев, причем при равных правах преимущество отдавалось стороне, представляющей группу с более высоким социальным статусом — султанам, кожа, биям, баты-рам, патронимическим коллективам, стоящим в генеалогической иерархии на более высоком месте.

В частной собственности находились скот — мал и имущество -мулiк. Скот маркировался — на ушах животных делались специаль­ные надрезы — ен.

В ряде регионов Южного Казахстана существовала система землепользования, характерная для среднеазиатских государств. Здесь выделялась собственность духовных учреждений — вакуф и частные пахотные земли. Практиковались также икта и издольщина, как проявления права пользования земельными владениями, однако они не были широко распространены.

Договора и обязательства

Договора в казахском обычном праве заключались только устно, основным его объектом был скот. Наиболее распространены были договора мены, займа и ссуды.

Договор мены в условиях слабо развитой денежной системы служил одним из основных источников приобретения продукции ремесленного производства и производился непосредственно между скотоводом и ремесленником, либо через купцов. Основной единицей при мене являлся скот.

Договор займа заключался в ссуде сроком на один год и менее. При этом кредитор обычно требовал от заемщика представления поручителя — кепiл. Поручитель брал на себя обязательство выплатить долг в случае несостоятельности должника. В случае появления при­плода он возвращался кредитору вместе с взятым в долг скотом.

Договор ссуды скотом обычно заключался в форме сауын — пере­дачи кредитором дойного скота во временное пользование. При этом должник пользовался молоком, обязуясь взамен ухаживать за ссужен­ным скотом и возвратить его с приплодом.

Аманат-мал — обязательство, заключавшееся в передаче богатым скотовладельцем скота — молодняка обедневшему однообщиннику. Существование этого обязательства было обусловлено тем, что бога­тый скотовладелец не мог сам обеспечить надлежащий уход за всеми своими стадами, в то же время у него не было рычагов внеэкономи­ческого принуждения однообщинников ухаживать за своим скотом. В этих условиях выгоднее было постоянно перераспределять богат­ство, сохраняя от разорения одноаульцев и обеспечивать свои стада рабочей силой в обмен на аманат-мал.

Жылу — обязательство, распространявшееся на всех членов об­щины, заключалось в восстановлении обедневшему от стихийных бедствий одноаульцу стада, необходимого для нормального произ­водственного цикла. При этом обязательство раскладывалось между общинниками в зависимости от их состоятельности.

Кызыл котеру был аналогичен жылу, однако, заключался не в передаче скота, а в передаче мяса обедневшим семьям.

Журтшылык или агайыншылык устанавливал обязательство оказывать помощь однообщиннику в случае уплаты им долга, штра­фов, куна, калыма или приданого. Необходимая сумма раскладыва­лась между членами общины в зависимости от их состоятельности.

Асар — одно из распространенных обязательств, заключавшееся в помощи однообщиннику в проведении различных сельскохозяйственных работ — строительстве зимовок, сенокошении, рытье колодца, стрижке овец и т. п. Тот, кому оказывалась помощь, должен был только накормить участников асара.

Конагасы — обязательство, распространявшееся не только на однообщинников, но вообще на любого путника, попавшего в казах­ский аул. Оно заключалось в бесплатном предоставлении угощения и ночлега. Качество угощения зависело от состоятельности хозяев, но отказать совсем они не имели права. Путник — кудайы конак (гость от бога), мог в случае негостеприимной встречи обратиться в суд и потребовать штраф в виде коня и шубы. От конагасы освобождались только хозяйства, живущие на караванных дорогах, жатаки вблизи городов и хозяйства, живущие вблизи пунктов, назначенных для проведения съездов.

Как мы видим, обязательства казахского обычного права были гуманными по характеру и были направлены на обеспечение социальных отношений в целях нормального функционирования полукочевой скотоводческой экономики.