АГРАРНАЯ ПОЛИТИКА ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН НА ПРИМЕРЕ ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ, АЗИИ И АФРИКИ

В настоящее время экономисты относятся с большей осторожностью к идее быстрой индустриализации. Зреет понимание, что представление о пассивной, вспомогательной роли аграрного сектора в развитии не отвечает реальности. В любой стратегии он должен рассматриваться как ведущий и динамичный компонент, во всяком случае в подавляю­щем большинстве стран современного Третьего мира.

Стратегия экономического развития, ориентированная на сельское хозяйство и рост заня­тости, должна включать, как минимум, три основных элемента: 1) ускорение роста производ­ства, в первую очередь за счет мер по повышению производительности мелких ферм в резуль­тате совершенствования технологий, институциональных структур и ценовой политики; 2) по­вышение внутреннего спроса на сельскохозяйственную продукцию путем ориентации страте­гии развития городов на рост занятости; 3) диверсификацию трудоемких производств в неаг­рарном секторе сельской местности, обслуживающих деревенское население и опирающихся на него¹. Поэтому в 1970-х—1980-х годах произошел примечательный сдвиг в понимании процесса развития: ныне многие исследователи считают сельское хозяйство и стратегию ком­плексного развития сельской местности ключевым звеном развития.

Без интегрированного подхода к развитию сельских районов промышленный рост бу­дет заторможен или, если все же будет продолжаться, приведет к возникновению тяже­лейших внутренних диспропорций в экономике, дальнейшему распространению бедно­сти, неравенства и безработицы.

В контексте общего процесса развития необходимо выяснить пять вопросов в страте­гии развития сельского хозяйства и комплексного развития деревни:

1. Каким образом можно существенно увеличить объем продукции сельского хозяйства в расчете на душу населения, чтобы при этом непосредственную выгоду получали мел­кие фермеры и работающие безземельные крестьяне, а в растущие города поставля­лось достаточное количество продовольствия?
2. С помощью каких методов возможно превращение низкопродуктивных фермерских хозяйств в высокоэффективные товарные предприятия?
3. Является ли сопротивление традиционных семейных ферм и сельскохозяйственных рабочих переменам проявлением нерационального упрямства или же оно обосновано окружающей их экономической реальностью?
4. Достаточно ли экономических и ценовых стимулов для равномерного распределения прироста продукции среди всех сельскохозяйственных производителей или необходи­мо их дополнение институциональными и структурными переменами?
5. Достаточно ли повышения эффективности сельскохозяйственного производства для улучшения условий жизни деревни или необходимо также обеспечить рост занятости в неаграрном секторе, совершенствовать системы образования, медицинского обслужи­вания и т.п.? Иначе, что означает понятие комплексного развития сельской местности (деревни)?

Изложение этой главы начнем с краткого описания периодов роста и стагнации сельского хозяйства за последние четыре десятилетия. Затем рассмотрим основные характеристики аграрных систем Азии, Африки и Латинской Америки, и на основании проведенного ана­лиза выявим важнейшие совпадающие и отличающиеся черты. За исследованием (полу-) натурального фермерского хозяйства в Третьем мире последует описание стадий его трансформации в товарное. Анализ базируется как на экономических критериях, так и на учете социальных, институциональных и структурных факторов, необходимых для модер­низации мелкого фермерского хозяйства. Заканчивается изложение раскрытием понятия «комплексное развитие сельской местности (деревни)», анализом различных мер, направ­ленных на повышение уровня жизни деревенских жителей в странах Третьего мира.

Стагнация и рост сельского хозяйства в странах Третьего мира

За последние несколько десятилетий во многих развивающихся странах зафиксированы высокие темпы роста ВНП. Наибольший вклад в этот процесс внесли обрабатывающая промышленность и торговля, где среднегодовые темпы роста часто достигали 10%. Иная ситуация сложилась в сельском хозяйстве: темпы роста в нем были намного ниже, что привело к значительному снижению доли аграрного сектора в ВНП, хотя здесь занято большинство населения (см. табл. 1).

Доля сельского хозяйства в общей численности занятых и объеме

ВВП (1990), %.

Источники: World Bank, World Development Report, 1992; Development and the Environment (New York: Oxford University Press, 1992), annex tab.3; UNDP, Human Development Report 1992 (New York: Oxford University Press, 1992), tab.16.

Эта тенденция разительно отличается от аналогичной ситуации в индустриальных странах, где на ранних стадиях развития вклад аграрного сектора в экономический рост как минимум со­ответствовал его доле в численности рабочей силы. Вдвое меньший вклад аграрного сектора в ВВП в развивающихся странах по сравнению с его долей в численности рабочей силы объяс­няется более низкой производительностью сельскохозяйственного труда. Данные табл. 9.1 и особенно содержание гл. 5, где показаны районы концентрации абсолютной нищеты, нагляд­но убеждают, что для подъема уровня жизни в деревне недостаточно одной максимизации темпов роста ВНП: необходима адресная борьба с бедностью путем ускоренного развития аг­рарного сектора. К сожалению, практика последних четырех десятилетий дает лишь слабую надежду на реализацию подобной политики (см. приложение 2 и рис. 1).

Индекс производства продовольствия на душу населения в развивающихся регионах, 1970—1990

Источник: World Resources Institute, World Resources, 1992—93 (New York: Oxford University Press, 1992), p. 96.

На протяжении двух десятилетий, до 1970 г. рост производства продовольст­вия на душу населения и всей сельско­хозяйственной продукции (наряду с продовольствием это такие сырьевые товары, как хлопок, сизаль, шерсть, каучук) в Третьем мире не достигал и 1%. Более того, как показывают дан­ные табл. 9.2, в 1960-х годах темпы роста были еще ниже, чем в 1950-х. Во многих развивающихся странах аграр­ный сектор стагнировал. В конце 60-х годов производство продовольствия на душу населения во многих странах или осталось на прежнем уровне, или едва-едва увеличилось по сравнению с нача­лом десятилетия. В 70-х годах ситуация несколько улучшилась в результате по­вышения внимания к аграрному сек­тору, что позволило на протяжении десятилетия обеспечить среднегодовой прирост потребления продовольствия на душу населения в 0,5%, т.е. темпами, близкими к уровню 1950-х годов. К сожалению, в 80-х годах темпы роста вновь замедлились за ис­ключением Дальнего Востока, где расположены такие крупные страны, как Индия, Паки­стан, Таиланд и Филиппины. Но и здесь суровая засуха 1987 г. привела к резкому сниже­нию урожайности и вызвала голод. В развитых странах душевое производство продоволь­ствия увеличивалось намного быстрее, главным образом из-за медленного роста населе­ния.

Эти общие тенденции были характерны для всех регионов Третьего мира (см. табл. 9.2 и рис. 9.1). Так, некоторому росту производства продовольствия на душу населения в Ла­тинской Америке, особенно в 70-е годы и в 80-е годы, предшествовала стагнация всего производства аграрного сектора в 60-х годах. Еще более удручающая картина в сельском хозяйстве Африки, где производство продовольствия в расчете на одного жителя снижа­лось и в 1970-х и в 1980-х годах (см. рис. 9.1). Хотя потребление продовольствия на душу населения могло быть несколько большим, чем его производство, в результате добавления импорта, нет сомнений, что пищевой рацион среднего африканца за этот период ухуд­шился. Поскольку продовольствие — важнейшая составляющая уровня жизни в Африке, резкое снижение его производства и потребления означает, что за два последних десяти­летия регион еще больше отстал в развитии. Причины подобного положения многообраз­ны: недостаточное и неправильное использование нововведений, обработка малопригод­ных и подверженных разрушению земель, безоглядное сведение лесов, гражданские вой­ны, деформированная (снижающая стимулы) ценовая и рыночная политика. И все это на фоне самого высокого темпа роста населения в мире. Кризисную ситуацию в Африке и в странах к югу от Сахары рассмотрим подробнее в гл. 18, посвященной ключевым пробле­мам развития 1990-х годов.

Ситуация в сельском хозяйстве в Азии складывалась по-разному. На Ближнем Востоке темпы роста снизились по сравнению с периодом до начала 1960-х годов. В 60-х годах производство продовольствия на душу населения и всего аграрного сектора находилось в состоянии застоя, тогда как в следующем десятилетии увеличение валового производства продовольствия было достаточным, чтобы обеспечить его небольшой рост в расчете на одного потребителя. Но в 80-х годах темпы производства продовольствия на Ближнем Востоке не смогли превзойти темпы роста населения. И лишь регион Дальнего Востока сумел на протяжении обоих десятилетий устойчиво увеличивать производство продоволь­ствия на душу населения. Но жестокая засуха 1987 г. в Индии показала высокую степень уязвимости производства продовольствия от воздействия внешних факторов.

Несмотря на впечатляющие темпы роста ВНП в Третьем мире на протяжении 35 лет, прогресс в аграрном секторе был незначительным, а в некоторых регионах отмечено ухудшение ситуации. Поскольку источником жизни для большинства населения разви­вающихся стран является сельское хозяйство, данные табл. 9.2 и рис. 9.1 подтверждают выводы гл. 5. Масштабы нищеты в Третьем мире несколько сократились лишь в Азии и Латинской Америке, в то время как в Африке непрерывно расширялись. Это становится особенно очевидным, если за средними показателями производства и потребления на ду­шу населения видеть неравномерный и несправедливый характер его распределения. По­добным же образом данные о размере ВНП на душу населения скрывают масштабы абсо­лютного обнищания.

Особенно тяжелая ситуация сложилась в Африке в странах к югу от Сахары. Между­народная продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН (ФАО) неодно­кратно высказывала опасения в связи с катастрофической нехваткой продовольствия в нынешнем десятилетии. В большинстве африканских стран средняя калорийность пище­вого рациона опустилась ниже минимально допустимой нормы. По оценке этой органи­зации, более 225 млн. человек из 660-миллионного населения Африки страдают от недое­дания. Жестокий голод 1973-1974 гг. унес жизни сотен тысяч людей и подорвал здоровье еще большего количества вследствие постоянного недоедания в странах пояса Сахеля на­чиная от Кабо Верде вблизи побережья Сенегала на западе, через весь континент до Эфиопии. В отличие от него продовольственные кризисы 1982—1984, 1987—1988 и 1991— 1992 гг. охватили более обширный регион, поставив уже 22 страны перед угрозой жесто­кого голода: в дополнение к поясу Сахеля пострадали Замбия, Танзания, Малави, Уганда, Ботсвана, Мозамбик, Зимбабве и Ангола.

Главная причина плачевного состояния сельского хозяйства в Третьем мире — недос­таточное внимание к нему в политике развития. Его недооценка и предпочтение инве­стициям в промышленность являются в свою очередь следствием неправильной ориента­ции на быструю индустриализацию посредством импортзамещения и завышения обмен­ного курса национальной валюты (см. гл. 14), т.е. политики и стратегии, доминирующих в послевоенный период. Так, в 1950-х и в течение всего периода 1960-х годов 18 разви­вающихся стран, отобранных для проведения исследования, направляли в аграрный сек­тор всего 12% общего объема инвестиций, хотя его доля в ВНП достигла почти 30%, а в занятости — свыше 60%². В гл. 8 было показано, что следствием подобного пренебреже­ния аграрным сектором и упора на развитие городских районов стала массовая миграция сельского населения в перенаселенные города. Этот плачевный опыт и пришедшее понимание, что будущее в значительной степени зависит от состояния дел в сельском хозяйстве, привели к существенным изменениям в теории и политике развития. Суть начавшихся в конце 1970-х годов и продолжающихся в 1990-х годах изменений состоит в отказе от односторонней ориентации на быструю индустриализацию и в более реальной оценке исключительной важности сельского хозяйства и комплексного развития деревни для прогресса страны. Первым шагом в этом направле­нии должно стать уяснение природы аграрных систем в различных регионах Третьего ми­ра, особенно экономических проблем трансформации полу- и натуральных хозяйств в то­варные.

Аграрная политика зарубежных стран на примере Латинской Америки, Азии и Африки

Крестьянское хозяйство в Латинской Америке, Азии и Африке

В ходе исторического развития огромные земельные массивы во многих развивающихся странах оказались сконцентрированными в руках немногочисленного класса крупных землевладельцев. Эта тенденция проявилась с особой силой в Латинской Америке и в не­которых частях Азиатского субконтинента; в Африке, с ее специфичными традициями и наличием сравнительно больших неиспользуемых земельных площадей, картина несколь­ко иная. Однако по критерию эффективности сельского хозяйства различия между тремя регионами несущественны.

В большинстве этих стран основу сельскохозяйственного производства составляют се­мейные фермы. Раанан Вейтц пишет по этому поводу:

Для огромного числа фермерских семей, составляющих главную рабочую силу аграрного сек­тора, сельское хозяйство — не только занятие и источник дохода, но и образ жизни. Это осо­бенно видно в традиционных обществах, где фермер прочно привязан к своему наделу и проводит долгие изнурительные часы в его обработке. Любые изменения в методах ведения фермерского хозяйства неизбежно меняли образ жизни фермера. Поэтому биологические и технологические инновации следует адаптировать не только к экономическим и природным условиям, но, в еще большей мере, к способностям, ценностным установкам и поведенче­ским характеристикам производителей, чтобы они понимали суть предложенных изменений, были готовы к их восприятию и реализации⁵.

Таким образом, несмотря на различия между аграрными системами Азии, Латинской Америки и Африки, а также между отдельными странами, можно сделать некоторые обобщения и провести сравнения. Прежде всего отметим, что аграрные системы во мно­гих частях Азии и Латинской Америки имеют больше схожих структурных и институцио­нальных характеристик, чем различий; экономическое поведение полу- и натуральных хо­зяйств всех трех регионов однотипно.

Латинская Америка и Азия: сходство и различия

Хотя исторический путь и культура Латинской Америки и Азии различны, жизнь кресть­ян во многих регионах имеет общие черты. Фрэнсис Фоланд описывает их так:

И латиноамериканский и азиатский крестьянин — сельский труженик, главная забота которого — выжить. Борьба за выживание становится его образом жизни. Он стремится обеспечить ми­нимальные потребности своей семьи возделыванием недостаточного для этих целей клочка земли, который ему принадлежит, но чаще взят в аренду, отдан в залог крупному землевладельцу или ростовщику. Нередко он работает на товарной ферме за мизерное вознаграждение. Он не имеет возможности рассчитывать на выгоды, которые может принести хорошая погода или рыночная конъюнктура. Чаще этот крестьянин в долгах, чем с прибылями. Нехватка финансо­вых средств вынуждает его отдавать предпочтение рабочей силе человека или животных, а не механическим орудиям, натуральным, а не минеральным удобрениям, традиционным культу­рам и посевному материалу, а не новым методам и качественным семенам.

Отсутствуют эффективная политика социальной поддержки, страхования по безработице и законы о минимальной оплате труда, которые могли бы в какой-то мере облегчить тяжелое положение крестьянина. Каждое его решение и действие напрямую вызвано борьбой за фи­зическое выживание. В странах с преобладанием сельского населения доминируют культуры, составляющие основу пищевого рациона крестьянской семьи: кукуруза — в Мексике, рис — в Индонезии, маниока — в Бразилии, соевые бобы — в Китае. Наиболее типичный пример крестьянского хозяйства дает Индия, где 75% посевных площадей отведены под такие продо­вольственные культуры, как рис, пшеница, просо, ячмень и чечевица. В случае неурожая, как это было в штате Махараштра в 1972 г., крестьянину приходилось отдавать буйвола за связку бананов⁶.

Хотя каждодневная борьба за выживание пронизывает все стороны жизни и определя­ет поведение крестьянина в Латинской Америке и Азии (как и в Африке с ее существенно отличающейся аграрной структурой и институциональным устройством), причины пла­чевного положения сельского населения в этих регионах различны. В Латинской Америке в основе бедственного положения крестьян лежит разделение хозяйств на крупные (латифундии) и крошечные (минифундии) наделы, в Азии — преобладание обособленных карликовых участков земли в условиях перенаселения.

Система латифундий-минифундий и недоиспользование ресурсов в Латинской Америке

Как в Азии и Африке, аграрные структуры Латинской Америки являются не только частью производственной системы, но и определяющими факторами экономической, социальной и политической жизни в деревне.

Господствующая* с колониальных времен аграрная структура в Латинской Америке, которая во многом определяла социальную организацию общества, представляет собой дуалистическую систему латифундий—минифундии¹‘. Латифундии — огромные земельные владения, к которым относятся хозяйства с более чем 12 работниками. Минифундии — крошечные наделы, не способные обеспечить занятость одной семьи (два работника) при сложившихся в данном регионе или стране средних уровнях доходов, применяемых в производстве технологиях и капитале, рыночных условиях.

По данным ФАО, 1,3% общего числа землевладельцев принадлежит 71,6% всей пло­щади пахотных земель. Кроме трех стран (Мексика, Боливия и Куба), проведших за по­следние 60 лет радикальные аграрные реформы, в Южной Америке сложилась однотип­ная аграрная система, в которой небольшое количество лендлордов контролируют боль­шую часть земельных угодий, а огромные массы крестьян ведут борьбу за выживание на крошечных земельных участках.

В табл. 9.5 показана картина вопиющей несправедливости в распределении земельных площадей в семи латиноамериканских странах.

Ни в одной стране минифундии не занимают более чем 17% сельскохозяйственных уго­дий, хотя их доля в общем количестве хозяйств достигает 90%. Наиболее распространены минифундии в странах с высокой плотностью коренного населения — Гватемале, Перу и Эквадоре. Доля же латифундий в общей численности хозяйств нигде не достигает и 7%, но они занимают до 82% сельскохозяйственных площадей. Средний размер аргентинской латифундии в 270 раз превышает площадь средней минифундии в Гватемале, иногда раз­ница в размерах между двумя типами хозяйств достигает 1732 раз.

Источник: Celso Furtado, Economic Development in Latin America (New York: Cambrige University Press, 1970), p. 54.

Аграрная система Латинской Америки, кроме латифундий и минифундии, представ­лена также семейными и средними по размерам фермами, на долю которых приходится су­щественная часть всего объема сельскохозяйственной продукции. Семейная ферма обес­печивает работой от двух до четырех человек (минифундия — до двух работников), а на средней по размерам ферме, известной также под названием «многосемейная ферма», заня­ты от четырех до 12 человек (хозяйства с большим количеством занятых относят уже к ла­тифундиям).

Данные табл. 9.6 показывают, что в Аргентине, Бразилии и Колумбии семейные и средние хозяйства производят свыше 60% всего объема сельскохозяйственной продукции и примерно такова же их доля в общей численности рабочей силы.

Наконец, на рис. 9.2 с использованием методологии кривой Лоренца показано, на­сколько выше степень неравномерности в распределении земли в Латинской Америке по сравнению с Южной Азией⁸.

Кривые Лоренца распределения сельскохозяйственных земель между функционирующими хозяйствами

Источник: Вшсе F.Johnston and Peter Kilby, Agriculture and Structural Transformation: Economic Strategies in Late-developing Countries (London: Oxford University Press, 1975), tab. 1.2. Used by permission.

Экономические и социатьные последствия чрезмерной концентрации земли в руках немногочисленных лендлордов усугубляются ее менее эффективным использованием в Латинской Америке по сравнению с другими видами хозяйств. Среди экономистов рас­пространены убеждения о более высокой эффективности крупных ферм (фирм) в резуль­тате использования эффекта масштабов производства и возможности в связи с этим сни­жать его издержки. Эффективное использование в сельском хозяйстве крупногабаритной техники (тракторов, комбайнов и т. п.) возможно лишь на обширных земельных масси­вах. На мелких наделах отдача от такой техники резко снижается. Недавние исследования во многих странах Третьего мира дают убедительные доказательства более высокой эф­фективности производства большинства сельскохозяйственных культур небольшими фер­мами: издержки производства оказываются меньше, чем в крупных хозяйствах⁹. Так, минифундии в Аргентине, Бразилии и Чили производят по сравнению с латифундиями в два раза больше продукции в расчете на 1 га обрабатываемой площади и в 10 раз — на 1 га всех сельхозугодий¹⁰. Эти данные не вступают в противоречие с положением, согласно которому производственные затраты крупных хозяйств в развитых странах ниже, чем у небольших семейных ферм. Причина видимого несоответствия — в неэффективном ис­пользовании производственных ресурсов, особенно латифундиями, в Латинской Америке. Урожайность обрабатываемых латифундиями земель в Аргентине, Бразилии, Гватемале, Колумбии и Чили намного уступает не только минифундиям, но и средним по размерам семейным фермам. Кроме того, оказалось, что бразильские латифундии, чья площадь превышает земли семейных ферм в 31,6 раза, инвестируют в хозяйство всего в 11 раз больше. Значительная часть пригодных к обработке земель в латифундиях не используется производительно. Поэтому производительность семейных ферм в два раза выше, чем ла­тифундий, а стоимость единицы продукции соответственно в два раза ниже. Обратная за­висимость между производительностью и размерами ферм приводит к выводу, что пере­распределение неиспользуемых земель в пользу семейных ферм привело бы к увеличению объема сельскохозяйственной продукции и повышению производительности аграрного сектора.

Натуральное хозяйство и экстенсивное земледелие в Африке

Как в Азии и Латинской Америке, натуральное хозяйство на крошечных земельных участ­ках — образ жизни большинства африканцев. Однако имеются и существенные особенно­сти в методах ведения и структуре африканских фермерских хозяйств. За исключением некоторых районов, где в колониальные времена селились жители метрополий (например, «белые» плоскогорья Кении), и небольшого количества крупных сахарных, кофейных и какао-бобовых плантаций в Восточной и Западной Африке, подавляющее большинство хозяйств тропического пояса производят продукцию почти исключительно для собственных нужд. Основные переменные факторы производства — фермерская семья и деревенская рабочая сила, и это обстоятельство объясняет три важнейшие характери­стики африканской аграрной системы: 1) важную роль натурального сельского хозяйства в жизни деревни; 2) наличие свободных, хотя и быстро сокращающихся, сельхозугодий позволяет вести экстенсивное земледелие, что снижает значение владения землей как ин­струмента экономической и политической мощи; 3) право каждой деревенской семьи, в том числе и расширенного состава, на доступ к земле и воде в непосредственной терри­ториальной близости от своего жилища и запрет на их использование жителями других деревень, даже принадлежащих к тому же племени.

Низкая эффективность фермерского натурального хозяйства вызвана комбинирован­ным воздействием трех факторов, ограничивающих рост производства:

1. Несмотря на наличие пригодных к обработке свободных площадей, фермерская семья не в состоянии расширить посевы и посадки с помощью имеющихся в ее распоряже­нии примитивных орудий труда — мотыги, топора и длинного ножа (панги). В ряде стран не применяется животная тягловая сила из-за мухи це-це или невозможности прокормить скот в сухой сезон. Фермер должен рассчитывать только на свою физиче­скую силу, что и ограничивает его возможности небольшим участком земли.
2. Традиционные технологии и примитивные орудия, примененные к небольшим зе­мельным площадям, вынуждают фермерскую семью интенсивно их обрабатывать, что является причиной быстрого снижения продуктивности несмотря на увеличивающие­ся затраты труда. В условиях ограниченного предложения рабочей силы подсечно-огневое земледелие становится наиболее рациональным способом использования де­фицитной рабочей силы и свободных земель. Такой метод землепользования ведет к

истощению минеральных веществ в плодородном слое, и после ряда последовательных урожаев вынуждает фермера расчищать новые площади и начинать производственный цикл заново в ожидании возрождения плодородия на выведенном из оборота участке. Здесь можно обойтись без натуральных и минеральных удобрений, хотя обычно неко­торое количество навоза вносится на ближайшие к деревне участки, чтобы продлить период их использования.

3. Во время посева, посадки и сбора урожая ощущается дефицит рабочей силы, а в ос­тальное время — ее избыток. Время начала работ определяется приходом сезона дож­дей (во многих районах Африки такой длительный сезон бывает один раз в год). По­этому в первые недели дождя потребность в рабочей силе превышает все резервы сельской местности.

Воздействие названных выше обстоятельств обусловливает сохранение объема сель­скохозяйственного производства и производительности труда примерно на одном и том же уровне на большей территории Африканского континента. Пока численность населе­ния оставалась относительно стабильной, низкопроизводительное экстенсивное земледе­лие позволяло большинству племен удовлетворять свои минимальные потребности в про­довольствии. Но сейчас потенциал экстенсивной обработки земли резко сократился из-за роста плотности населения. Начинает преобладать оседлое хозяйство на небольшом уча­стке во владении фермера. Это вызвало в добавление к рабочей силе человека потреб­ность в других материальных средствах производства и технологиях, особенно в густо на­селенных сельских районах Кении, Нигерии, Ганы и Уганды. Рост городов, распростра­нение денежного обращения, эрозия почв, сведение лесов и земельные налоги делают на­туральное хозяйство нежизнеспособным. Ему на смену должны прийти смешанные и со­временные товарные хозяйства, которые начали появляться в некоторых районах к югу от Сахары.

В табл. 2 показано, что Африка находится в наиболее тяжелом положении из-за сво­ей неспособности наращивать объем сельскохозяйственного производства темпами, со­поставимыми с быстрыми темпами роста населения. В 1980-х и 1990-х годах произошло резкое уменьшение производства продовольствия на душу населения при одновременном увеличении зависимости от его импорта, прежде всего пшеницы и риса. Прогнозы Все­мирного банка не дают каких-либо надежд на изменение этой-тенденции до 2000 г.: ожи­дается дальнейшее снижение потребления на душу населения на 1,2% в год, что увеличит число африканцев, живущих ниже черты бедности, с 60 до 75% (см. гл. 18).

Очень часто остается вне поля зрения главная особенность аграрных систем в странах Третьего мира — решающая роль женщин, прежде всего в Африке и Азии²¹. В Африке, где натуральное хозяйство, подсечно-огневое земледелие широко распространены, почти все работы по выращиванию продовольственных культур выполняют женщины. Задача мужчин ограничивается стартовой стадией — рубкой деревьев и кустарника для расчистки участков под посевы; последующие операции — освобождение земли от поваленных де­ревьев, посевы и посадки, прополка, сбор урожая и его подготовка к хранению или непо­средственному потреблению — выполняются женщинами. Эстер Бозеруп — инициатор исследований в данной области — обнаружила, что на долю африканских женщин прихо­дится обычно до 70% всего объема сельскохозяйственных работ, а в одном случае их доля составляла даже 80%. Они располагают чаще всего самыми примитивными орудиями, так что даже производство минимального количества продовольствия для выживания семьи требует многих дней изнурительного труда. Мужчины в это время стремятся получить оп­лачиваемую деньгами работу на соседних плантациях и в городах.

Наряду с продолжением рода, женщины в Третьем мире несут многие другие обязан­ности: участвуют в выращивании товарных культур, производстве продовольствия для се­мьи, ухаживают за скотом и продают его на рынке, занимаются ремесленными поделка­ми, собирают хворост, приносят воду, выполняют все работы по дому, включая приготов­ление пищи. Эти работы требуют больших затрат времени, поэтому рабочий день женщин длится дольше, чем у мужчин. Исследования затрат времени на разные виды женских ра­бот побудили мировое сообщество намного выше оценить их вклад в экономику аграр­ного сектора. Признано, что вследстиве большой роли женщин в производстве сельскохо­зяйственной продукции для успеха аграрных реформ необходимо обеспечить условия для роста производительности женского труда.

Множество видов работ, которые должны выполнять женщины, затрудняют и опреде­ление их доли в производстве продукции и, тем более, экономическую оценку их труда. Однако ясно, что женский труд недооценивается. В дополнение к работе по дому на долю женщин приходится от 60 до 80% общей численности занятой в аграрном секторе рабо­чей силы в Африке и Азии и около 40% — в Латинской Америке. Значительная часть их вклада не получает отражения в статистике, так как женская работа не оплачивается.

Существен трудовой вклад женщин в производство товарных культур. Хотя ответст­венными за их возделывание обычно бывают мужчины, женщины выполняют большую часть таких трудоемких, тяжелых операций, как прополки, прививки и пересадки. Фраг­ментация земельных наделов по мере роста населения увеличивает время на переход к рабочему месту и возвращение домой, что ложится дополнительным бременем. Кроме того, женщина обычно разводит небольшой огород вблизи своей хижины, продукция ко­торого невелика в денежном выражении, но составляет существенную часть ресурсов в ее распоряжении.

Работа по дому включает множество неотложных дел: обработку и помол зерна, уход за скотом, приготовление пищи на примитивном очаге и уход за детьми. Сбор все более дефицитного топлива и походы к источнику воды забирают ежедневно еще несколько ча­сов. Для получения дополнительного заработка женщина часто участвует в производстве изделий для продажи на местном рынке (домашнее пиво, пищевые продукты, текстиль­ные и ремесленные поделки).

Наиболее велика, хотя и не бросается в глаза, роль женщины в надежном обеспечении семьи продовольствием. Это ее вклад в увеличение денежных заработков, поиск дополни­тельных источников дохода и выращивание скота. Разведение огорода и скота для собст­венных нужд защищает семью от резких скачков цен на продовольствие и снижает расхо­ды на покупку предметов первой необходимости в неурожайные годы.

Финансовые вложения в хозяйство связаны с большим риском, поэтому чем беднее се­мья, тем менее она готова рисковать. Но невозможность доступа к ресурсам и кредиту су­жают выбор видов деятельности, следствием чего являются менее эффективные методы производства и снижение доходов. Особенно сильно эта тенденция проявляется в семьях, во главе которых стоят женщины. Из-за меньших возможностей выбора женщины более при­вержены традиционным видам экономической деятельности, а это ведет к застою в их хо­зяйстве, тогда как возглавляемые мужчинами семьи совершенствуют методы производства.

В районах с растущим товарным производством роль и положение женщины меняет­ся. В ряде регионов Третьего мира многочасовой женский труд в производстве товарных культур все еще полностью не возмещается. Там, где производство товарных культур рас­ширяется, отмечается тенденция к сокращению ресурсов, контролируемых женщинами, так как происходит их перелив из домашних хозяйств в товарные.

Государственные программы развития, ориентированные на мужчин, усугубляют нера­венство между ними и женщинами в доступе к ресурсам. Предоставление кредитов, за редким исключением, только мужчинам на выращивание товарных культур расширяет их производство за счет сокращения обрабатываемых женщинами огородов. Замена своих овощей покупными вызывает необходимость увеличения заработков мужа, чтобы возмес­тить потери от сокращения огорода. Если при этом из-за уменьшения предложения цены вырастут, то увеличение заработка мужа может оказаться недостаточным для оплаты про­довольствия, и материальное положение женщины и детей ухудшится.

Это ухудшение вызвано тем, что жена расходует большую, чем муж, часть своих дохо­дов на обеспечение семьи питанием и предметами первой необходимости. Поэтому, как показывают многие исследования, увеличение доходов семьи не обязательно ведет к улучшению питания и здоровья. Снижение экономической роли женщины в использова­нии земли может иметь отрицательные последствия для нее и ее детей. Поэтому государ­ственные программы развития должны учитывать интересы всех членов семьи.

Однако такие программы до настоящего времени исключают женщин: они не могут вносить залог под обеспечение кредита, закон запрещает им владеть собственностью и за­ключать финансовые сделки без разрешения мужа. Распределение ресурсов и программы обучения редко предназначены для женщин. Даже программы борьбы с бедностью, осу­ществляемые в ходе земельной реформы, снижают заработки и экономическую роль женщины, так как земля передается в собственность только мужчине — главе семьи. Ве­лики культурные и социальные барьеры на пути интеграции женщин в аграрные про­граммы, тем более что во многих странах получение ими собственного дохода рассматри­вается как угроза мужскому авторитету. В то время как мужчин знакомят с новыми мето­дами, повышающими производительность труда, женщин обучают (если вообще имеются подобные программы) традиционным занятиям (шитье, приготовление пищи или основы гигиены). Разделы программ развития, касающиеся женщин, не идут намного дальше благотворительности и не укрепляют экономические позиции женщины. Более того, проявляется тенденция закладывать в программы недооплаченный труд женщин, тогда как работа мужчин в их рамках оплачивается.

Немногочисленные программы повышения эффективности труда женщин дали впечат­ляющие результаты. Например, Грэмин банк в Бангладеш предоставляет кредиты мелким предпринимателям в сельской местности (в основном это женщины). Программа оказалась весьма успешной: возвращается свыше 98% предоставленных кредитов, а эффективность ин­вестиций превышает 150% (метод оценки рабочего времени по альтернативным вариантам оплаты женского труда).

В то время как меры по увеличению доходов женщин путем открытия им прямого дос­тупа к кредиту и ресурсам оказались весьма успешными, программы косвенной поддержки часто не приносят ожидаемых результатов. Исследования показали, что женщины охотно сотрудничают в рамках подобных программ, если ресурсы предоставляются в их распоряже­ние, и не поддерживают проекты, предусматривающие использование бесплатного жен­ского труда. Возделывание новых культур и применение новых технологий дает больший эффект при должном учете интересов женщин. Их решающая роль в сельскохозяйственном производстве обусловливает необходимость формирования аграрной политики, реализация которой была бы выгодна в равной степени как мужчинам, так и женщинам.